Рассказ о войне из книги священника Александра Дьяченко «Преодоление»

Я всю войну воевал на «Катюшах». Война – это ужасное испытание. И действительно, война шла большой кровью. Мой отец во время войны тоже оказался на оккупированной территории. Сразу все изменилось, всем стало понятно, что эта война будет надолго. День начала войны – это день, когда наша жизнь переломилась пополам.

С описываемых событий прошло несколь­ко лет, и мой папа, окончив военное училище в пятидесятые годы, вновь проходил военную службу в Германии, но уже офицером.

Лето 1942 года прошло через сердца обывателей очень грустно. Впрочем, они не пригодились, и весной 1943 года их выбросили. Наступившая зима 1942/43 года была мягкой. В самую суровую часть зимы 1941/42 года я брел из Бехтеревки на улицу Пестеля в свой госпиталь. Я стал в очередь и заметил, что около прилавка стоит мальчишка лет семи-восьми.

Я встречал Новый год с женой вдвоем, вернувшись часам к 11 в каморку, где мы жили при госпитале, из обхода по эвакогоспиталям. В нашей операционной операции шли на трех столах: за каждым — врач и сестра, на все три стола — еще одна сестра, заменяющая операционную.

Я не всегда была старой и немощной, я жила в белорусской деревне, у меня была се­мья, очень хороший муж. Но пришли немцы, муж, как и другие мужчины, ушел в партизаны, он был их командиром.

Они приехали в деревню рано утром. Выгнали всех из домов и, как ско­тину, погнали на станцию в соседний городок. Когда нас наконец выгрузили из ваго­нов, то некоторые были уже не в состоянии дви­гаться. Собрали всех и повели в лог, а тут наш самолетик — увидел скопление людей и дал рядом очередь.

В Германию мой отец входил танкистом. И не знаю, как это получилось, но я своей простреленной рукой взял хлеб и сунул в карман, смотрю ти­хонько, а все наши ребята, не поднимая глаз друга на друга, делают то же самое». Они объедали его солдат, понижали их боеспособность, многие из этих детей были еще и больны и могли рас­пространить заразу среди личного состава.

Рассказ о войне из книги священника Александра Дьяченко «Преодоление»

Не могу сказать, что и выступление И. В. Сталина на всех подействовало положительно, хотя на большинство от него повеяло теплом. Во-первых, это зверства фашистов на нашей территории. Второе, что обрадовало всех, это примирение с церковью. Фильм заканчивался тем, что старый звонарь поднимается на колокольню и бьет в набат, перед этим широко перекрестясь.

Я воевал на фронте с 6 октября 1941 по апрель 1945 г. Участвовал в сражениях за Сталинград, на Курской Дуге, и от Курской Дуги через Украину и Польшу дошел до Берлина

Я сам убедился, как их было много: немецким самолетам сигнализировали из окон даже разноцветными ракетами. Мы ходили в кино. Такие фильмы, как «Два бойца», «Жила-была девочка» и другие, смотрели с нескрываемым чувством. Окружение и разгром наших войск под Харьковом, сильно пополнившие количество наших пленных в Германии, навели большое на всех уныние. У жены украли в середине мая мою и ее продовольственные карточки, отчего мы снова очень сильно голодали.

Это было роскошно, и это нас спасло. Однажды мы с женой были на концерте приехавших в Ленинград Д. Ойстраха и Л. Оборина. Когда Д. Ойстрах играл, а Л. Оборин аккомпанировал, в зале было холодновато. Хотя в ноги толкало от взрывов и доносились их звуки и тявканье зениток, музыка поглотила все. С тех пор эти два музыканта стали моими самыми большими любимцами и боевыми друзьями без знакомства. К осени 1942 года Ленинград сильно опустел, что тоже облегчало его снабжение.

Я был командиром, у меня находилось 60 человек в подчинении

Эвакуировались многие, в том числе и часть 2-го Медицинского института. Немного о детях. Их судьба была ужасна. Он наклонился и весь как бы сжался. Многие бросились бить и топтать мальчишку, который продолжал есть, ватник и шапка защищали его. «Мужчина!

Я не кинулся спасать этого мальчишку. Не обернуться в оборотня, зверя», — писала в эти дни наша любимая Ольга Берггольц. Она многим помогала перенести блокаду и сохраняла в нас необходимую человечность.

Почти напротив дома Н. А. Некрасова, откуда он любовался парадным подъездом, цепляясь за погруженную в снег решетку, шел ребенок лет четырех-пяти. Все считали, что третья степень дружбы только и объединяет нас с нашими союзниками.

Православная церковь проявила в своих сборах на войну истинный патриотизм, и он был оценен. Были люди, которые считали, что Ленинград после войны должен стать свободным городом. У меня семья военная, отец был подполковником. Все ленинградцы ежедневно говорили о прорыве блокады, о предстоящей победе, мирной жизни и восстановлении страны, втором фронте, то есть об активном включении в войну союзников.